Сергей Мансков рассказал, почему ему хочется работать на стыке наук

В конце прошлого года факультеты филологии, журналистики, политологии и отделение рекламы и связей с общественностью АлтГУ объединили в один большой факультет массовых коммуникаций, филологии и политологии. Его возглавил Сергей Мансков, работавший в университете начальником отдела связей с общественностью и деканом журфака. Сегодня Сергей Анатольевич отвечает на вопросы «ПОЛИТСИБРУ».

Все «устаканится» через три-четыре года

- Первый вопрос про упряжку, в которую впрячь не можно коня и трепетную лань. Удалось впрячь?

- Процесс очень длительный, быстро это все не произойдет. Любой факультет формируется не один год, не два. Нужно, чтобы появились свои новые междисциплинарныешколы, свои лаборатории, какие-то свои направления. Если мы говорим о четырех структурных подразделениях – филологах, журналистах, пиарщиках и политологах, то все они существуют давно, у всех есть какие-то свои наработки. Большой трудностью стало найти нечто объединяющее. Если бы речь шла только о тех специальностях, которые вышли из филологического факультета, то было бы все понятно: из филологов вышли и журналисты, и пиарщики. А вот политология – это даже другая группа наук. Но при всем при том нашли некую общую ось, которая называется «коммуникации». Это и политические коммуникации, и речевые коммуникации, и журналистика, пиар и реклама – это тоже коммуникации. Одни учат «люби», другие учат «купи».

Сейчас мы готовим несколько грантовых проектов в Российский научный фонд, в Российский гуманитарный научный фонд, которые позволяют все эти коммуникации объединить. И вот в работе над грантами, проектами мы находим точки соприкосновения.

Со студентами намного проще. Например, в Дне политконсультанта, который уже 15 лет проводят пиарщики, в этом году победили филологи. Они представили предвыборную программу и, блестяще владея языком, ее защитили.

Я думаю, понадобится три-четыре года, чтобы все «устаканилось» и стало крепкой, основательной формой с твердой кристаллической решеткой.

К началу апреля будет готова программа стратегического развития факультета. Уже есть более-менее четкие очертания того, в какую сторону нам двигаться. В первую очередь – привлечение иностранных студентов. В этом году университет выиграл государственную субсидию, Правительство России выделило 8 миллионов рублей, чтобы мы начали программу «русский язык как иностранный». На основании этого мы формируем кафедру русского языка как иностранного, у нас откроются центр Института русского языка имени Пушкина, центр тестирования. В августе к нам приедут московские преподаватели, чтобы провести курсы для преподавателей-филологов и выдать им сертификаты, позволяющие тестировать мигрантов из СНГ и представителей дальнего зарубежья. Уже сейчас создан рекрутинговый центр, который занимается подбором студентов в Китае и Монголии.

Будет сформирован подготовительный факультет, который позволит иностранцам выучить русский язык и поступить на любой факультет университета. Это даст нам возможность сохранить всех филологов.

Еще одно направление – регионоведение, которое открыл профессор Петр Константинович Дашковский. Мы будем набирать туда и русских, и иностранных студентов.

С этого года начнем готовить переводчиков. В дипломе у выпускника-бакалавра будет написано: окончил направление «Лингвистика», специальность «Перевод и переводоведение». Первый язык английский, второй немецкий. Плюс множество культурных дисциплин. Мы привлекаем в качестве преподавателей нескольких переводчиков из Сибири, которые являются первыми лицами в этой профессии.

Чтобы погрузиться, надо погрузиться

- Как вас из литературоведения через туризм и пиар занесло в журналистику?

- Это длинная история, наверное, провидение сыграло свою роль. Во всех этих сферах я пробовал себя реализовать. Я получил филологическое образование, защитил кандидатскую диссертацию по Арсению Тарковскому – это была первая литературоведческаядиссертация по его творчеству.

- Неужели никто до вас не защищался на Тарковском?

- Была одна лингвистическая диссертация, посвященная концепту «трава» в поэзии Вознесенского и Тарковского. Тарковский же ушел ближе к концу XX века, а «диссертабельность» появляется, когда автор уходит, когда появляется линия, которую можно подвести. Про живых пишут крайне редко. Есть, правда, диссертации по Бродскому, написанные при его жизни. Но в основном про живых пишут критики.

Но продолжу про свои метаморфозы. Начинал я учиться в Бийском пединституте на факультете Истфилин (история, филология, иностранный язык), проучился там всего один семестр, но после первого курса поехал с бийчанами на археологическую практику. С тех пор в Денисову пещеру я ездил 12 сезонов. Сначала пробовал себя как археолог, а когда к нам поехали иностранные туристы, работал с ним в качестве гида. Лет 15 жизни с удовольствием отдал этой сфере.

Для меня весь Алтай делится на сакральный и профанный. Если это Ая, Чемал, начало Чуйского тракта – это профанный Алтай, где основное развлечение – дискотеки. А есть сакральный Алтай, который человека кардинально меняет. Я водил группы по сакральному Алтаю. Других туристов там мы практически не встречали, потому что выбирали те места, где никого нет.

Что касается пиара, то так получилось, что сам принимал участие в пяти избирательных кампаниях и прошел путь от рядового сотрудника до замруководителя кампании. Поэтому с пиарщиками и политологамиговорю на одном языке.

С журналистикой получилось так: в 2005 году возник первый в России проект издания региональной вкладки в «Литературную газету», и я два года был редактором. Первый номер вышел ужасный, потому что не было никакого редакторского опыта. Вкладка существовала два года, пока давала деньги «Справедливая Россия». Мне было интересно заниматься этим проектом – на газету стали подписываться, пошли письма, был живой отклик.

- Если кандидатская диссертация была об Арсении Тарковском, то о ком или о чем будет докторская?

- Хочу писать по теории литературы. Каждый человек воспринимает мир разным набором чувств, и ровно также писатель транслирует опыт всвой текст. Скажем, мир Бунина соединяет все способы восприятия. Если это «Антоновские яблоки», то они и пахнут, и хрустят, и прозрачные, и слышно, какой звук они издают, падая с веток. Сегодня крайне мало междисциплинарных исследований, построенных на границе психологии, теории литературы и истории литературы. Я ищу статьи, попадаются очень редко. Двигаться в эту сторону мне было бы крайне интересно. Но я четко отдаю себе отчет, что «на свете счастья нет, но есть покой и воля». Большую часть кандидатской я писал в горах, наблюдая, как цветут яблони, как течет река, и как летают птицы. Сегодня такой возможности нет. Для того чтобы погрузиться, надо погрузиться, а сейчас погрузиться нельзя. В год выходит по две-три ваковскихстатьи, что-то уже собирается.

Скриптор в руке высших сил

- Раз уж мы заговорили о том, как пишутся книги, то хотелось бы спросить, как вы относитесь к литературным пророчествам? Одно из них, описанное Василием Аксеновым в его книге «Остров Крым», недавно сбылось. Что это – гениальное предвидение или простое совпадение?

- Традиционно литераторы восходят к пророкам, к шаманам, к тем, кто владел какими-то герметическимизнаниями, откровениями определенными. Есть сколько угодно концепций о телеологичности, о теологичности литературы, о том, что поэт или писатель это только скриптор в руке высших сил.

Я тоже вспомнил «Остров Крым», но я не воспринимаю сегодняшние события как оккупацию. В Симферополе работает моя хорошая знакомая Оксана Важдаева, представляет там BBC. Она говорит, что действительно не стреляют, что действительно люди хотят в Россию.

- Аксенов, когда писал «Остров Крым», наверное, находился под впечатлением от событий 1968 года в Чехословакии.

- Да, да, совершенно точно. Я легко могу говорить об Аксенове, потому что я посвятил ему полтора года. Мне было страшно интересно, я читал все – от раннего «Звездного билета» до последней книги «Таинственная страсть», где один из главных героев – Роберт Рождественский. У меня сложилось очень двойственное впечатление. С одной стороны, Аксенов – классический шестидесятник, абсолютный кумир эпохи, который задавал моду, на которого все равнялись. А с другой стороны, в его текстах я не находил и не мог понять, почему шестидесятники взяли его на знамя, почему книга «Ожог» стала главной его книгой.

Культурный слой

- В одном из интервью вы сказали, что культурный слой, особенно в провинции, накапливается медленно. Что сейчас, на ваш взгляд, происходит с этим культурным слоем? Он утолщается, истончается?

- Большая тема. С одной стороны, мир постмодерна, в котором мы все оказались. Сегодня есть целый ряд журналистских исследований, которые говорят, что человек, открывая ту или иную новость в Интернете, смотрит на курсор сбоку. Если он большой, то есть новость вмещается на страницу, он ее читает. Если курсор маленький и надо листать, добрая половина отказывается от чтения. Это общемировая тенденция, она касается всех. Кризис чтения порождает отсутствие высокой, настоящей, многоуровневой культуры.

С другой стороны, если мы сравниваем себя со столичными городами, то там этот слой копился много дольше, у нас не было такой возможности. Мы – глухая провинция в плане того, что мы глубоко консервативны как аграрный регион. Мы живем консервативными ценностями. Вот недавно к нам приезжал поэт Всеволод Емелин. Его пригласили знакомые с ним студентки нашего факультета, говоря, что в Москве это вау!, во всех клубах аншлаги. Когда он пришел, я увидел блистательного знатока русской литературы, искусного стихослагателя. Но к поэзии это не имеет никакого отношения. Это игра, передергивание знаков, надевание масок, бесконечная цитация, за которой нет своей позиции: за кого я, зачем и почему.

А у нас в провинции есть какие-то вещи, в которые мы верим. Или я хочу надеяться, что они есть. А в Москве уже давно этого нет, всем можно играть. Лидер группы «Бахыт-Компот» Вадим Степанцов выступал у нас в клубе «ТАСС» и как-то очень нелицеприятно отозвался о Великой Отечественной войне. Два человека встали и сказали: вы что делаете?! Он вынужден был извиниться. В Москве, мне кажется, замечания ему никто бы не сделал.

Меня могут обвинить в том, что я губернатора Карлина хвалю, в ладоши хлопаю, но, как человек книжной культуры могу сказать, что у нас в крае реализуется большое количество книжных проектов, проводятся издательские конкурсы. Вспомнить, хотя бы, пятитомник «Образ Алтая в русской литературе», девятитомник Шукшина, собрание сочинений Гребенщикова. В других регионах этого нет. У нас те, кто хотят понять собственную идентичность, имеют возможность сделать это даже из книжных текстов.

Три «Мастера» за Чейза

- Вы как-то говорили, что самая редкая книга у вас – учебник по истории литературы, выпущенный в конце XIX века. А библиотека большая?

- У меня мама с папой всю жизнь собирали книги. У меня дома книжных полок давно не хватает. Каждый год заказываю три-четыре новых. Жена уже «рычит», хотя каждый месяц сама заказывает издания по документалистике в интернет-магазинах. 

Мое становление пришлось на время Перестройки, а тогда же был книжный тотемизм. Я помню, как люди собирались, обменивались книгами. Причем, ценность тогда определялась не значимостью книги, а невозможностью достать. Было время, когда на вершину пирамиды ставили собрание сочинений Чейза, которое начало выходить отдельными томами. На одного Чейза можно было выменять три «Мастера и Маргариты».

Динамика и статика

- Продолжаете вести «Домашнюю библиотеку» на «Серебряном дожде»?

- Да, недавно говорили о «Трудно быть богом» Стругацких.

- Фильм посмотрели?

- Три недели собирался, сходил.

- Какие впечатления?

- Из-за того, что это произошло через 20 дней после премьеры, я собрал множество отзывов и шел «заряженный». Слышал, что там будет скучно, нудно, тяжело. Но этого ощущения у меня не осталось. То, что это совершенно необычное полотно, абсолютно однозначно. В кинематографе всегда есть движение, динамика. Герман рисует полотно, которое существует в статике. В отличие от Стругацких, у него не меняется Румата, не меняется королевский двор. Это единое полотно, которое существует три часа, все время расширяя объем. Супруга обратила внимание вот на что: когда снимают фильм, камере всегда создают идеальные условия – правильный свет, чтобы ничего не мешало, а тут дается картина глазами человека, и это сразу погружает внутрь реальности. Свисающие нитки, летящие перья, мельтешащие лица людей – это точка зрения человека живого, потому что у нас перед глазами всегда что-то происходит. За счет этого происходит погружение в реальность. У камеры этого нет.

- У меня, как и у многих, сложилось впечатление, что Алексей Герман снял этот фильм исключительно ради «картинки».

- Да, это такое статичное полотно. Но там мысли есть. Я пришел домой после фильма и, готовясь к радиопередаче, в третий раз взял роман Стругацких и перелистал. Все говорят: это не Стругацкие, это другое прочтение. Я увидел, что в деталях Герман абсолютно точен. Дон Рэба, разговаривая с Руматой, почесывается арбалетной стрелой. В романе это описывается именно так. И множество деталей в фильме абсолютно по Стругацким. Несмотря на то, что в фильме другая концовка, Стругацких в нем куда больше, чем у Тарковского в «Сталкере».

- Какую последнюю книжку вы прочитали?

- У меня их много лежит. Из тех последних, которая показалась мне интересной, «Музей имени Данте» Глеба Шульпякова. В одном из своих очерков он вывел Барнаул, бывал здесь несколько раз, поддерживает с нами культурные связи. В принципе, он должен стоять на постмодернистских позициях как наши Владимир Токмаков и Михаил Гундарин, а он другой, потому что у него есть откровения. «Музей имени Данте» я прочитал и увидел картину поколения Перестройки. Не только личную, субъективную картину, а картину многоуровневую. Я проглотил эту книгу, дал почитать нескольким людям, и все меня поблагодарили.

Осталось дочитать 20 страниц «Несвятых святых» Тихона Шевкунова. Книга лежит у меня с закладкой у кровати около лампы, и эти 20 страниц я никак не могу добить. Своего часа ждет быковская биография Окуджавы.

 
По теме
Сегодня новостной телесюжет канала "Катунь 24" рассказал о том, что в Алтайском государственном аграрном университете начала работу выставка «Здравствуй, земля целинная!
28 марта на базе МБОУ «Табунская СОШ» прошло плановое заседание районного методического совета.
В Барнауле в спортивном зале главного корпуса Алтайского государственного педагогического университета 21−27 марта проходил турнир среди мужских и женских команд по баскетболу в рамках Универсиады вузов Алтайского края.
Алтайский филиал Президентской академии приглашает студентов вузов 2-5 курсов к участию во Всероссийском конкурсе научных работ по статистике и предиктивной аналитике.
Открытие выставки семьи Мозговых - АГИК 26 марта в павильоне современного искусства «Открытое небо» состоялось открытие выставки творческих работ известной в городе семьи Мозговых – Сергея Геннадьевича, Ивана Сергеевича и Ольги Сергеевны.
АГИК
Пропуск талых вод  в Хабарском районе - Газета Вестник целины В весенний период пропуска паводковых вод в населённых пунктах Хабарского района, при увеличении уровня воды в реке Бурла, может происходить подтопление жилых домов и надворных построек.
Газета Вестник целины
Эвакуация в барнаульском ТЦ/ Фото: Екатерина Смолихина - ИА Амител Правоохранительные органы разыскивают распространителей фейков В соцсетях и мессенджерах распространяются сообщения о готовящихся нападениях на крупные торговые центры Барнаула в начале апреля.
ИА Амител
Здоровье: сохранить и преумножить! - Министерство здравоохранения Профилактические осмотры и диспансеризация позволяют выявить на ранней стадии многие неинфекционные хронические заболевания, борьба с которыми предусмотрена рамках национального проекта «Здравоохранение».
Министерство здравоохранения
Приключения на Острове чтения - Центральная городская библиотека В Городском центре культуры «Современник» состоялось долгожданное открытие Недели детской и юношеской книги.
Центральная городская библиотека