В свое время дедушка Татьяны Кузнецовой пытался писать стихи, потом тем же увлекалась ее мама, но только она сама всерьез заболела поэзией. Сейчас на ее поэтическом счету сотни трогательных и смешных, бередящих душу и вселяющих веру в жизнь строф.
Татьяна Кузнецова и писатель Анатолий Муравлёв на творческом вечере, посвященном юбилею поэтессы.
Фото Юлии Неволиной
— Татьяна Николаевна, вы пишете только по вдохновению?
— Да, когда действительно что-то задевает, через душу проходит (именно так ей, совсем юной школьнице, посоветовал писать Марк Юдалевич. – Прим. ред.) Поэтому я практически никогда не пишу «датских» стихов, то бишь стихов к датам. Иногда, бывает, обращаются. Но такого душевного наполнения в них все равно нет и не будет. Будут правильные строчки, нужные мысли, но огонек не загорится.
— Какое оно, ваше вдохновение?
— Оно никогда не бывает шумным. Я умею громко, ясно читать, но вот шумно писать не научилась. Если сравнивать с каким-то образом, может быть, это зажженная свеча на столе, или лист, упавший с дерева, или картина, мимо которой я не смогла пройти, замерла и смотрю. Бывает, что оно не приходит, еще как бывает! Может неделю, а может и месяц, и два не писаться. Слава богу, это проходит и начинается другой период, когда даже по ночам творить можно. Но если вдохновения нет, ничего не вымучиваю из себя, иначе выйдет непонятно что.
— Ваши стихи читают люди разных поколений и социальных слоев. А для кого вы пишете, на кого примеряете новые строчки?
— Ни на кого. Невозможно примериться. Были случаи, и не раз, когда мне женщины говорили: «Мы читали ваши стихи, и каждой из нас думалось – это написано про меня». Просто есть какие-то жизненные ситуации, которые пусть не повторяют одна другую, но очень схожи между собой. Поэтому люди, когда читают такие строчки, часто видят за ними себя и свою судьбу.
— А ваши дети, слушая их, не пошли по вашим стопам?
— Нет, стихов никто не пишет. Зато сейчас сын Вадим претворяет в жизнь то, чего я всегда хотела, – путешествует. Когда он поехал автостопом, мне подруги говорили: «Ты что делаешь?! Да я бы костьми легла, но из дома не выпустила бы». А я считаю, что он взрослый мужчина и это его жизнь. Он так уже четвертый месяц разъезжает. Был в Казахстане, Киргизии, Таджикистане, Узбекистане, Калмыкии, Чечне, сейчас вот в Грузии, не знаю, куда дальше отправится. Жаль, что у меня не получилось. Сейчас уже возраст не тот, но, если б могла, сделала то же самое.
Читать и слушать— Вы очень красиво читаете свои стихи. Свойственная ли это для поэтов черта?
— Не знаю, откуда это взялось. Меня в школе вечно на конкурсы чтецов выдвигали. А потом я ведь на радио работала, потому читать, как «бу-бубу», будь то стихи или проза, не умею. На самом деле среди поэтов действительно мало тех, кто интересно читал или читает свои стихи. К мастерам отнесу, пожалуй, Евтушенко. Он здорово умел это делать. А вот наш Серёга Клюшников – прекрасный поэт, что называется, от Бога, но ему вот этого не дано.
— Татьяна Николаевна, как-то вами было обронено, что свои стихи вы не перечитываете. А любите ли их слушать?
— В последние годы я привыкла слушать не столько, как читают, сколько, как поют. Мне сначала было немного странно: надо же, под музыку мои стихи зазвучали совершенно по-другому. Они какую-то другую жизнь обрели, свою собственную. А когда читают? Ну-у-у, хорошо, что читают! (Смеется.)
— Какие стихотворения вам наиболее дороги?
— О том, что не забывается. О первой любви и первых чувствах, о родной Повалихе, где я родилась, о «деревянных танцплощадках — нашей юности островах». Все они конкретные, не образные. В последней книге вышло стихотворение «Закончена глава, а может, главка». Оно наболевшее. Я смотрю на сегодняшнюю жизнь и вижу, что в ней очень много не так. Очень многие люди разуверились в том, к чему стремились. От этого становится очень грустно. В тему у меня есть строки:
В огороде за кадкой Лихо
Плакало тихо-тихо.
Вот какая у нас эпоха —
Даже Лиху бывает плохо.
За честность— Помните, каким был ваш первый успех?
— Получилось так, что была какая-то очередная влюбленность, я написала:
Далеко до рассвета,
За окошком зима.
Жду я теплого лета,
Твоего жду письма.
Написала и отправила в газету «Молодежь Алтая». Оттуда пришло письмо – меня приглашали в литературную студию, ее вел Василий Нечунаев. Там я и поняла: стихи — не то, что ты прочитал и тебе в ладошки похлопали. Нет. Тебя могут физиономией ткнуть в стол и сказать: «Какого черта тут написала? Ну так же не пишется!». Я смотрела, разбирала и недоумевала: действительно, что это я так накалякала.
— Тогда вы осваивали азы вместе с ныне известными поэтами. Есть ли то, что вы не любите в коллегах по цеху?
— Я не переношу плагиата. Как-то читала стихи на интернет-портале и наткнулась на строчки стихотворения одной женщины из Финляндии: «Ночами, по грудь в тумане, она у перил сидела». Я просто обалдела. Я, конечно, понимаю, что Федерико Гарсия Лорка давно умер, но это уже чересчур. Как только не стыдно обворовывать мертвых?! Слава богу, среди наших поэтов, которых я считаю интересными, такого не бывает. Каждый из них пишет и писал по-своему. Ну разве можно представить, чтобы Мерзликин взял бы чьи-то строки? Или те же Валера Котеленец с Ваней Мордовиным? Да, что-то у них выходит лучше, что-то хуже, но они пишут от себя, и это самое главное.
Накануне юбилея Татьяна Кузнецова выпустила четвертую книгу стихов под названием «Запах мяты». В нее вошло около семидесяти произведений поэтессы. Юлия Неволина