«Настоящий театр разъединяет зрителей»

В понедельник завершились барнаульские гастроли всемирно известного Московского ТЮЗа режиссеров Генриетты Яновской и Камы Гинкаса.

Две взрослые постановки «С любимыми не расставайтесь», «Скрипка Ротшильда» и «Волк и семеро козлят» для детей принимал на своей сцене краевой театр драмы. А мы поговорили с главным режиссером, народной артисткой России Генриеттой Яновской о долгой жизни спектаклей и театре для всех возрастов.

Приезд московского театра в Барнаул, а до того – в Горно-Алтайск состоялся благодаря федеральной программе «Большие гастроли». По ней до конца этого года тридцать театров посетят 50 российских регионов и дадут более 300 показов.

– Почему были выбраны именно эти три спектакля? – спрашиваем Генриетту Наумовну.

– Они часто выезжают. «С любимыми не расставайтесь», который я сделала в 2013 году, уже объездил полстраны, – говорит режиссер. – А «Скрипка Ротшильда» Гинкаса сделана очень давно, ее мировая премьера состоялась в 2004 году в Нью-Хейвене в Йельском репертуарном театре. У нас был совместный проект: мы репетировали спектакль на своей сцене и делали декорации художника Сергея Бархина, а театр Йельского университета делал точно такие же декорации у себя. Потом мы приехали в США и на протяжении месяца играли там «Скрипку Ротшильда». Наш театр всегда очень много ездил – с «Собачьим сердцем», «Черным монахом», «Дамой с собачкой».

– Это благо для театра?

– Это очень хорошо! Любые гастроли дают новый заряд. Артист как бы снова получает «премьерного» зрителя, а он – особый в любом городе.

Когда мы ездили по многим странам, меня спрашивали, чем отличается зритель этой страны от той. Какие-то отличия существуют. Но когда мы ездим по России, мы даже не можем говорить об отличиях, потому что играем два-три спектакля в одном городе. И на них приходит театральный зритель этого города. А театральные люди – они вообще родственники, и восприятие у них несколько иное.

Я помню наши гастроли с «Собачьим сердцем» – первым моим спектаклем в этом театре. В 1987 году мы выехали в Мюнхен на фестиваль и я впервые оказалась за границей, потому что в советские времена была не то что не выездной, а почти безработной. А тут сначала поехала одна посмотреть площадку. Приезжаю в Мюнхен и боюсь, как воспримут иноязычные зрители. Услышат ли они мой театральный язык? Поймут ли, почему в «Собачьем сердце» вдруг персонажи оперы «Аида»? Почему сыпется черный снег? На этом нерве вхожу в театр Каммершпиле – и в одно мгновение успокаиваюсь: все театры мира пахнут одинаково. Этот родной запах декораций.

– Вы всегда лично репетируете свои спектакли на новой площадке?

– А как же! Спектакль должен быть в той форме, в которой он делался. Раньше, много лет назад, я отсматривала свои спектакли просто стоя в зале и делала замечания после каждого. «Собачье сердце» я отсмотрела, по-моему, раз пятьдесят (смеется). Спектакли «занашиваются», это естественно.

С тем же «Собачьим сердцем» мы приехали в Израиль и были там первым советским театром, тогда еще между нашими странами не было дипломатических отношений. Ставятся декорации – и я начинаю репетировать. А в зале люди разговаривают. Я на них прикрикнула, они совершенно обалдели. В общем, они потом спросили наших артистов: «А зачем вы ее слушаетесь? Вы же уже это играли! Чего она опять от вас хочет?» (смеется). Вот это «чего она от вас хочет?» – очень смешно. На любых гастролях мы все равно работаем.

– Кама Миронович тоже приедет, чтобы производить «тонкие настройки» спектакля?

– Если это понадобится.

– Он по-другому это делает?

– У нас разный темперамент... Иногда я даже просто сочиняю какие-то маленькие новые задачи для актеров, чтобы освежить ощущения.

– Значит, это принципиально, чтобы спектакль был «свежим» каждый раз.

– Несомненно. Я артистам объясняю, чем самодеятельность отличается от профессионалов. В самодеятельности, если сильно потрудиться, можно «выбить» из каждого человека то, что нужно сыграть. Но только профессионал сможет это повторять как живое. Мы учились у Товстоногова, а у него по многу лет шли спектакли.

На западе спектакли подолгу не живут. Идет он один сезон и должен быть сыгран, скажем, 25 раз, и артист знает, что дальше у него следующий контракт. А русский артист понимает, что эта роль может быть на долгие годы. Он, может, с ней еще умирать будет – если спектакль получится.

Так что спектакль должен быть живым, он должен быть куском тебя.

– Как вы ощущаете взаимодействие со зрителем во время спектакля?

– Зритель – один из участников спектакля. Его чувствуешь плечом, боком, нутром, как угодно. Ты не разговариваешь с ним, но его присутствие, его дыхание существенно и тоже вносит в спектакль свою окраску, свое звучание…

У меня ленинградская школа. И вдруг мы переезжаем в Москву и от артистов я слышу вопросы, которых в Ленинграде никто не задавал: «А что подумает зритель, если я сделаю так?» Я даже остолбенела. Говорю: «Не надо «обслуживать» зрителя, чтобы он что-то подумал. И не думай, что зритель глупее тебя!» Я работаю на зрителя, равного мне, а сколько он возьмет, это уже другое дело. Когда репетируешь, не надо о нем думать ни в коем случае.

Но когда ты выходишь на сцену, на ней нет четвертой стены – для того, кто еще войдет в это пространство, то есть для зрителя. И он становится соучастником происходящего. И когда люди оценивают артистов – вот этот, говорят, хороший, а этот – плохой, они не предполагают, что с той стороны идет такой же диалог. «Сегодня умный зал». «Сегодня легонький зал». Мы слышим друг друга.

– Когда вы стали главным режиссером, каким вы видели будущее этого театра?

– Я противник «театра юного зрителя», мне кажется, что это вредная затея. Нет такого зрителя, который считал бы себя юным. Когда я пришла в театр и собрала молодняк – учеников 9 – 10 классов, студентов, они объяснили, что никто не пойдет в ТЮЗ самостоятельно, только если заставят, потому что название неуважительное. Но тогда мне было некогда его менять, хотя я очень хотела. Вот Захаров изменил с «Ленинского комсомола» на «Ленком».

Зал должен быть смешанным. И для артистов, и для зрителя вредны любые групповые походы. А для маленьких детей каждый театр должен просто играть по субботам и воскресеньям днем.

Тогда меня спрашивали, какие у меня задачи, и я отвечала: «Моя задача – чтобы шоферы такси не спрашивали, где театр находится» (смеется). Шутки шутками, но я хотела сделать театр для людей неглупых, для людей, которые слышат и чувствуют юмор. Театр, который не обращается к массе в зале, а обращается к человеку. Я полагаю, что настоящий театр разъединяет зрительный зал. Делает каждого отдельным человеком с его переживаниями, болью, комплексами – и этим соединяет. Этим, а не тем, что мы знаем, как жить, и даем советы, что правильно и неправильно. Мы не знаем, что правильно. Мы просто договорились о каких-то нравственных понятиях, которые сейчас мощно разрушаются телевидением. Нам кажется: нельзя читать чужих писем. Нельзя лезть в чужую жизнь и ковыряться пальцами. Нельзя предавать.

Еще на «Собачьем сердце» я спросила артистов, что самое ужасное сделал Шариков? Кто-то сказал, что он украл 10 червонцев или что стал приставать к Зине. И никто не сказал, что он написал донос на Преображенского – на учителя, на человека, который его создал, на родителя. Тогда я перестроила инсценировку и вынесла донос как последнюю сцену перед убийством Шарикова, а не где-то в середине, в ряду других. Потому что самое страшное – это донос, неблагодарность.

– Вы привезли в Барнаул еще и детский спектакль «Волк и семеро козлят». Вам это близко – работать для детей?

– Я вообще не понимаю этот вопрос! Один из самых мощных режиссеров Кама Гинкас, у которого идет тема смерти, гибели и конца, у нас сделал сказку «Куда девалось солнышко» для тех, кто еще ползает по полу. А я еще сделала «Кошкин дом». Для меня нет отличий! Что Чехов, что «Кошкин дом» – я так же мучаюсь и мучаю артистов. И так же веселюсь.

– Учитывая все это, не кажутся ли вам абсурдом возрастные ограничения, которые теперь везде?

– Они не просто абсурдом мне кажутся, а полным непрофессионализмом. Не может человек «от нуля лет» ходить в театр. Допустим, спектакль можно смотреть лет с восьми. А мы не можем так написать, потому что есть рамки: 0, 6, 12 лет. Но от шести до двенадцати такая пропасть! Очень многое из того, что сейчас происходит, уму непостижимо.

В советское время Гинкас не мог выступить по телевидению, даже когда он был главным режиссером Красноярского ТЮЗа. Потому что он был с бородой, а это было нельзя, а также не носил пиджаков. Вам нравятся такие ограничения? Кажется, все это возвращается…

– Зачем вообще стоит идти в театр?

– Зачем ходят в театр? Для познания собственной души. Чтобы почувствовать, что ты не одинок...  В общем, для души. Чтобы она тоже как-то оформлялась.

Справка
Генриетта Яновская родилась в Ленинграде. В 1967 году окончила Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии (ЛГИТМиК, курс Г. Товстоногова). В 1970 – 1972 годах работала в Красноярском театре юного зрителя, который возглавлял ее муж – режиссер Кама Гинкас. В последующие годы ставила спектакли в разных городах страны. С 1986 года – главный режиссер МТЮЗа.

 
По теме
В Барнауле завершился театральный сезон, а затем прошли большие гастроли одного из ведущих театров страны – Московского ТЮЗа Генриетты Яновской и Камы Гинкаса.
В прошлую пятницу завершились большие обменные гастроли Иркутского академического драматического театра им.
 В Алтайском крае во второй половине ночи и днем 29 марта 2024 года ожидается усиление ветра до 18-23 м/с, местами порывы 25-26 м/с, дожди,
Администрация г. Рубцовск
Пропуск талых вод  в Хабарском районе - Газета Вестник целины В весенний период пропуска паводковых вод в населённых пунктах Хабарского района, при увеличении уровня воды в реке Бурла, может происходить подтопление жилых домов и надворных построек.
Газета Вестник целины
Эвакуация в барнаульском ТЦ/ Фото: Екатерина Смолихина - ИА Амител Правоохранительные органы разыскивают распространителей фейков В соцсетях и мессенджерах распространяются сообщения о готовящихся нападениях на крупные торговые центры Барнаула в начале апреля.
ИА Амител
Здоровье: сохранить и преумножить! - Министерство здравоохранения Профилактические осмотры и диспансеризация позволяют выявить на ранней стадии многие неинфекционные хронические заболевания, борьба с которыми предусмотрена рамках национального проекта «Здравоохранение».
Министерство здравоохранения
Приключения на Острове чтения - Центральная городская библиотека В Городском центре культуры «Современник» состоялось долгожданное открытие Недели детской и юношеской книги.
Центральная городская библиотека