«В музыке не может быть нормативов!»

С Инессой Грицай, руководителем вокального ансамбля «Сентябринки» - образцового коллектива Алтая, лауреата и обладателя Гран-при многих конкурсов и фестивалей, встретился корреспондент «АП». 

- Начнем разговор с последнего события – поездки коллектива на международный фестиваль в Израиль…

- Сам конкурс я видела мало, потому что дети пели в разных номинациях. Для руководителя это всегда проблема: ты одного «распеваешь», потом готовишь следующего… В нашей категории кроме израильтян выступали македонцы, румыны, болгары. Они все пели многоголосие, и пели чисто. Но у них другая манера, нежели у нас: несмотря на то что они европейцы, звук близок к народному - все поют в одной динамике и громко. Мне же это кажется «крупным помолом», хочется подточить, сделать изящно. Я думаю, «Сентябринки» и выиграли потому, что принципиально отличались звуком. Когда мы исполнили первое произведение, я услышала, как кто-то в жюри сказал: «Вот это называется «вау!»

Кстати, конкурс проходил иначе, чем у нас. Жюри не обсуждало выступления и на совещания не выходило: до конца программы передают баллы организатору на нетбук и в фойе на электронном табло высвечиваются результаты. Когда мы исполнили два произведения, председатель счетной комиссии сказал: «Однозначно Гран-при, баллы считать не будем!» И все члены жюри его поддержали. Но мы-то не знали - смотрим на табло… а баллов нет!

- Теперь давайте обратимся к вашей биографии. Она типична для музыканта: «ДМШ – музколледж – консерватория»?

- Очень часто в музыкальных школах музыка не живет, потому что все построено на нормативах. А в музыке не может быть нормативов! Каждый ребенок должен выбрать свой темп и свой шаг развития. Если же подчинять детей общим нормам - все должны играть вот здесь, вот тогда и вот это! - то музыка убивается. Но я росла в хоровой студии «Камертон» у Людмилы Петровны Крючковой – там музыка для меня жила. Наверное, если бы не «Камертон», я бы никогда не выбрала профессию дирижера-хоровика.

Когда я окончила ДМШ, папа повел меня в краевую ДМШ на подготовительные курсы при музучилище: понравится – будешь учиться. Я настороженно к этому предложению отнеслась, но когда встретилась с педагогами Галиной Завариной, Фаиной Трахтенберг, поняла: оказывается, и в музыкальной школе тоже может жить музыка. Язык, сама манера общения, книги, фильмы, театры органично вошли в мою жизнь. И я поняла, что все это и создает музыку! Занималась с удовольствием, потом поступила в музучилище, училась у очень хороших педагогов. Светлана Карташова, уезжая в Краснодар, позвала меня, уже аспирантку Новосибирской консерватории, в Барнаул: ты должна подхватить отделение, и в 2000 году мы с мужем приехали в Барнаул.

- Служение музыке – дело семейное, наследственное?

- У нас семья учительская: и мама, и папа – педагоги. Выбор в детстве был небольшой: или в музыку, или на лингвиста учиться, идти по стопам мамы – она преподаватель немецкого.

- Вот почему вы работаете с ансамблем «Лореляй»…

- Да, мама меня консультирует, она мой «шпрахассистент». И, конечно, привила любовь к этому языку. От родителей я унаследовала педагогическую жилку.

- Мне не посчастливилось видеть и слышать Алексея Грицая. Но то, что памяти его случился такой фантастический концерт, на который приехали гости даже из-за границы и зал был полон, красноречивее всяких слов.

- Да, в зале была такая аура, что-то царило… И ведь вроде бы совершенно частная история - он был непубличный человек, - но почему-то всех тронула. В гардеробной после концерта многие плакали. Хотя мы договаривались: концерт пройдет светло, всем запрещено было играть минорную музыку.

- Алексей Грицай прижился в Барнауле?

- Он очень любил дружить. Удивительный, необыкновенный… С детьми очень забавно работал: общался по-взрослому, на равных – а ему достались пацаны мал мала меньше, из-за баяна не видать… Когда я стала ему говорить: «Леша, это же дети!» - ответил: «Это мужчины. Я их должен воспитывать как мужчин!»

С детьми в лицее привыкал, в училище ему очень нравилось, а оркестр «Сибирь» - это вообще была его стихия…

Душевное вложение

- Правда, что вы всех желающих в коллектив берете?

- Абсолютно всех, никогда детей не прослушиваем. Когда их приводят, говорю: «Если ребенку интересно, он захочет заниматься – буду с ним работать. И мы в любом случае добьемся результатов. Бездарных детей вообще не бывает!»

- А как же голос, слух?!

- «Слуха и голоса нет только у глухонемых» - это слова доцента Новосибирской консерватории Людмилы Школьной, лучшего методиста по детскому голосообразованию не только в Сибирском регионе, а, может, и в нашей стране (я писала у нее диплом). Абсолютная истина: учить можно и нужно всех! Было бы желание.

- Ваши дети, по-моему, великие труженики...

- Работать приходится много. Встречаемся в среду и субботу (вокал, хореография). По воскресеньям сводный хор – когда нужно свести и утреннюю, и послеобеденную смены. Но бывает горячая пора, когда начинается концертная работа, когда в перспективе очень интересные проекты, конкурсы, поездки. Тогда мы встречаемся столько, сколько нам нужно, чтобы «поднять программу».

А программы бывают непредсказуемые. Владимир Рылов говорит: «Мы с вами через месяц споем «Stabat Mater» Перголези». Сложнейшая музыка! Я спрашиваю: может, через полгода?.. Поднять на итальянском кантату да еще бельканто, с распевами…

- Взрослые хоры поют с партитурами…

- С детьми так нельзя: они либо выучили сразу с фразировкой, с динамикой - либо не выучили. Профессионалы могут с листа прочитать, и все ноты будут на месте. А у меня в коллективе 30 процентов детей нот не знают.

- Как вы подходите к выбору репертуара?

- Есть коллективы, которые придерживаются моностилистического принципа - поют музыку одной направленности. Например, Бах-капелла в Германии исполняет только музыку Баха. Чем это хорошо? Наработали определенное качество звука и уже знают все оттенки, детализируют…

- Узкие специалисты?..

- Да. Мы, коль не можем профессионально все «вычищать», стараемся иметь в репертуаре разную музыку, для самого широкого круга. Есть у нас произведения, которые могут быть интересны только профессионалам. Классика обязательна – и западная, и русская – это «показатель качества» коллектива. Кто не поет классику, тот никогда не вырастет. Также в репертуаре песни разных стран, обработки.

- «Божественная» тема – как ее детям преподнести?

- Я боюсь всегда тут перегнуть палку. Чем хороша духовная музыка? Она такая «поющая», все настолько гладко, напевно, ровно, никаких особых скачков. И дыхание ставит, ребенок начинает тянуть фразу, потому что иначе нельзя. Появляется цепное дыхание, выстраивается музыка а капелла. В репертуаре хора духовная музыка необходима. Но учитывать надо этический момент: дети в коллективе из разных семей – есть и христиане, и кришнаиты… Я всегда очень деликатно объясняю и сюжетную, и духовно-нравственную стороны, практически намеками. Считаю, что ребенок возьмет ровно столько из этой музыки, сколько он может понять. «Рассказывать» музыку детям не надо, они намного мудрее нас.

- Участники «Сентябринок» знакомятся с языками, хореографией, культурой – дворянское воспитание получается…

- Не получается! Мне бы очень хотелось, но слишком мало мы с ними общаемся. Хотя мне всегда кажется, что я общаюсь очень много, потому что много моего душевного вложения. Мощным образовательным центром могла бы стать хоровая школа.

- Что для ваших детей может служить наказанием?

- Наказание? Вы меня этим вопросом поставили в тупик. Представляете, я не знаю, как я наказываю своих детей… Взглядом… И молчанием тоже. Я ругаюсь, когда у меня что-то не получается в процессе творчества. Когда мне нужно какое-то качество: например, они поют пиано, а мне хочется, чтобы было пианиссимо! Помню, была ситуация: что-то от детей требую - не получается. И новенький старшего ребенка спрашивает: «Что же она так сердится?» А тот отвечает: «Она не сердится, она так работает, привыкай!»

- Отлучением от сцены не наказываете?

- Чтобы я не пустила ребенка на сцену – никогда! Порой кому-то перед концертом говорю: «Знаешь, иногда в этой жизни важно не просто что-то сделать, а важно не испортить. Ты уж извини, твоя задача сегодня ничего не испортить. Пусть будут вести старшие, а твоя задача – плавно-плавно присоединиться и не испортить гармонию».

- Вы чувствуете зал спиной?

- Обязательно. Он разный может быть – недоверчивый, открытый, благодарный. После любого концерта, несмотря на то что находишься на сцене в экзальтированном состоянии, ты можешь разобрать практически весь концерт. Когда все получается, возникает эйфория: ты сегодня был вместе с залом, вы вместе чувствовали, со-чувствовали! Либо не получилось, не дошел, не воздействовал, зал остался холодным…

- А бывает зал виноват?

- Никогда! Отвечу словами Веры Горностаевой. Ее однажды спросили: как вы относитесь к тому, что публика-дура любит примитивную музыку, плохо подготовлена? Может, не надо ориентироваться на зал и нужно верить только себе? Она ответила: если мы не будем ориентироваться на публику, для кого мы будем тогда работать, кому мы нужны?

Мы должны чувствовать, что хочет принять зал и как он это принимает. Давать такой задел, чтобы зал подтягивался до нужного уровня, чтобы мы его все время вели вперед – за собой, за собой… Чтобы у тебя была твоя публика и она вместе с тобой росла.

«Выходим приплясывая!»

- На Дельфийских играх и прочих конкурсах у вас случаются открытия?

- Только с этой целью езжу на мероприятия в качестве члена жюри. Хотя после каждого конкурса зарекаюсь: больше в жюри не работаю. Потому что очень велика ответственность. Конкурс проходит, а все переживаю, сомневаюсь, правильно ли сделала… Ведь я могу и ошибиться. Но когда снова еду на конкурс, говорю себе: «Еду на охоту за студентами!» Я приглядела Надежду Назину на славгородском конкурсе – она там Гран-при завоевала. Сейчас она студентка второго курса, поет в «Лореляе». Конечно, шкурный интерес у меня на конкурсах имеется (смеется).

- А почему вы плакали в Красноярске?

- Почему-то для меня из всех конкурсов это был самый не-обыкновенный… В прошлом году в Красноярске проходила конференция, педагоги обсуждали учебно-образовательные стандарты для ДМШ. Когда меня приглашали, сказали, что мероприятие пройдет в рамках Всероссийского конкурса детского и молодёжного творчества «Роза ветров». Думаю, возьму-ка я с собой детей! Получилось, что я была в двух проектах одновременно: занималась своей работой, а вечерами репетировала.

Настает день конкурса, меня спрашивают: а как же?.. Говорю: «Я закашляюсь и выйду. Может же человек закашляться? Переоденусь, выступлю и вернусь на конференцию». А что делать? (Смеется.) Подходит время: закашливаюсь, выхожу. Меня уже ждут с концертным костюмом, влетаю, две минуты распеваемся, выходим на сцену, отработали – и возвращаюсь на конференцию.

На следующий день нас приглашают на церемонию награждения. Участники всех номинаций выстраиваются на сцене огромного «Сибирь-холла», и «Сентябринок» объявляют лауреатами первой степени… Для меня это было волнующе еще и потому, что в конкурсе участвовал коллектив, который для меня является эталоном – Красноярский детский хор (этот хор работает при губернаторе, во многих регионах есть такая практика). Он тогда взял вторую премию.

Итак, всех наградили и режиссер говорит: «Послушайте список выступающих на гала-концерте». Мы привыкли, что на такие мероприятия хоры и вокалистов-академистов не берут, а режиссер: «Сентябринки», что будем петь?» Я ему: «Стыдно лауреатам первой степени станет, озвучить нас в таком огромном зале трудно». Начинаю волноваться – не хочется лицом в грязь ударить. А режиссер продолжает: перед вашим выступлением будет играть джаз-оркестр, а вы на его последних аккордах выходите приплясывая. Ну, думаю, какой-то странный режиссер: академический хор – и приплясывает! «А когда отпоете, остаетесь на сцене!» Я говорю: «Мне все это не нравится. Что перед нами джаз-оркестр с мощью звука. Что нас не собираются озвучивать в этом огромном зале. Что мы должны остаться на сцене. А когда уходить-то?» - «Вы поймете!» - «Скажите точно, после каких слов ведущих мы должны уйти!» - «Нет-нет, все будет хорошо, выходите приплясывая, отпеваете и стоите!..»

Ну что делать, нет вариантов – на гала-концерте выходим приплясывая. Отпели номер и стоим, как велено, не зная зачем. И тут вызывают на сцену председателя жюри. У меня даже мысли никакой не было – награждение ведь уже состоялось. Думаю, наверное, хочет речь произнести, поблагодарить. А он выходит с конвертом и говорит: «А сейчас мы вручим Гран-при!» - и называет нас…

Так как я совершенно этого не ожидала (хоть бы кто намекнул!) и утром уже пережила все эмоции победителя – видно, сказалось напряжение всех дней, не сдержалась. Я начинаю просто рыдать. Подлетают корреспонденты, кидаются меня фотографировать: нет, думаю, я вам такого удовольствия не доставлю! Поворачиваюсь к детям: «Молодцы!» Смотрю - а они плачут…

- На недавней хоровой ассамб-лее, проходившей в Барнауле, всех покорила «Академия». Хоровой театр – это вам близко?

- Очень! Но у них работает очень хороший коллектив педагогов. Например, профессиональный режиссер не просто подсказывает идеи, он читает подтексты, сразу видит, как отдельный номер вплетется в контекст. В наших условиях это невозможно, нереально. Мало репетиций, нет своего помещения…

- Расскажите о вашей команде педагогов.

- Концертмейстер у нас уникальный, великолепный, с нами с самого первого дня. Когда я создавала коллектив, позвала Елену Королеву: «Четырехлетние дети, что там играть – умпа-умпа…» - «Ладно, для четырехлетних я уж сыграю», - говорит. И давно уже не «умпа-умпа» - такие фактуры, напряжение, конкурсы... Хореографом у нас раньше была Елена Филатова, сейчас с нами работает Людмила Сибирякова. Она - «классик» и из девочек пытается сделать балерин с манерами. Мне нравится, дети привыкают.

«Культ личности»

- Расскажите о своих художественных пристрастиях.

- Когда готовлю новый проект, я легко загораюсь, мне кажется, что на сегодняшний момент он - мой самый главный в жизни. А когда проект заканчивается: боже, как мне стыдно за эту работу, чем я жила полгода?.. Две недели депрессии, и начинаю по новой. Так и в музыке: случается, что сначала очень много восторгов, потом разочарований… Читаю с удовольствием Юрия Нагибина – эссе про известных людей, импонирует в его произведениях связь современности и истории. Бродского читаю, по настроению цитирую его своему мужу,
Андрею Вотину. Он – музыкант, звукорежиссер и композитор. Работает в радиогруппе «FM-Продакшн», пишет песни («Сентябринкам» – аранжировки), фонограммы, издает диски.

- Какие надежды вас питают?

- Я искренне верю, что хоровое искусство – одно из самых чистых, самых светлых, нравственных и невероятно сложных. Вспомним историю, Крещение Руси в 988 году: тогда первые деместики (регенты церковного хора. – Прим. авт.) приехали из Константинополя и начали петь… Все мы вышли из хора, с этого началось.

Сейчас существует какое-то небрежное отношение к хору: ты всего лишь «пятый в седьмом ряду». Как будто это совершенно не важно. Важно! В воспитательных целях, в нравственных, в формировании детской души. Мне кажется, что если мы вернем статус хоровому пению, вернем хоровые фестивали, певческое поле – когда все плечом к плечу – то меньше будет плохих людей на земле, больше будет чистоты и добра. Нужно вернуться к детству, к чистому профессиональному пению и построить хоровую школу с большим концертным залом, с белым роялем!..

Нельзя не высказать благодарность руководству краевого музколледжа – именно на его базе работают «Сентябринки». Но я реалист и понимаю: все, что мы поем, – это хорошая детская самодеятельность. Я созрела для того, чтобы вырваться на другой этап, поставить дело на профессиональные рельсы. Наверное, самая большая моя мечта в жизни – чтобы в Барнауле появилась хоровая школа.

Во всех соседних регионах они есть, в Новосибирске их несколько. В Москве это вообще такие закрытые заведения, в которых имеется полный комплекс и образовательных, и музыкальных дисциплин. Ребенок приходит туда в 9 утра: сольфеджио, общеобразовательные предметы, хор, бассейн, отдых, фортепиано – все вплетено в общий день. И вечером его забирают родители. Детям дают и очень хорошее базовое, и великолепное музыкальное образование. Я мечтаю, что когда-нибудь у нас будет подобная школа. Такое академическое учебное заведение могло бы стать визитной карточкой и города, и края, взрастить не одно поколение высокообразованных детей. 

 
По теме
Из-за активного снеготаяния на некоторых региональных трассах региона образуются переливы воды через проезжую часть, происходит размыв земляного полотна, обочин.
29 и 30 марта в барнаульском торгово-развлекательном центре «Заря» (улица Власихинская, 166) будут работать специалисты  Краевого центра общественного здоровья и медицинской профилактики .
Сегодня, 28 марта, на сессии в Алтайском краевом Законодательном Собрании депутаты утвердили изменения в закон «О краевом бюджете на 2024 год и на плановый период 2025 и 2026 годов».
Заместитель Председателя Правительства края  Александр Лукьянов  по поручению Губернатора   Виктора Томенко  побывал с рабочими визитами в Бурлинском и Кулундинском районах.
Национальные проекты  реализуются в Алтайском крае шестой год и охватывают все сферы жизнедеятельности: инфраструктура, повышение качества социальных услуг, адресная поддержка жителей региона, благоустройство населенных пунктов,
На региональных дорогах Алтайского края ведется круглосуточный мониторинг паводковой обстановки - Минтранс Алтайского края С приходом положительных температур началось активное снеготаяние, в связи с чем на некоторых региональных трассах  образуются переливы воды через проезжую часть, происходит размыв земляного полотна, обочин.
Минтранс Алтайского края
Дожди, ветер и тепло до +14: какая погода будет в Алтайском крае 29 марта - Сетевое издание Толк Фото: unsplash.com Дожди ожидаются в ближайшую неделю в регионе. При этом с 31 марта синоптики прогнозируют небольшое понижение температуры Днем 29 марта в Алтайском крае ожидается около +9...+14,
Сетевое издание Толк
Эвакуация в барнаульском ТЦ/ Фото: Екатерина Смолихина - ИА Амител Правоохранительные органы разыскивают распространителей фейков В соцсетях и мессенджерах распространяются сообщения о готовящихся нападениях на крупные торговые центры Барнаула в начале апреля.
ИА Амител
DSC_0397.jpg - Управление культуры Более 11 тысяч человек посетили в этом году мероприятия фестиваля «Издано на Алтае» XIX фестиваль «Издано на Алтае» стал самым масштабным и популярным за всю его историю.
Управление культуры